Прощать фальшивую ноту? Римас Туминас со своими зрителями всегда очень серьезен. Не в смысле скучен или нравоучителен. Нет. Просто с появлением Туминаса в Вахтанговском зрители почувствовали – к ним относятся с огромным уважением и с гигантской ответственностью. Поэтому в театре каждая премьера – это высказывание, проявление отношения к человеческой, а скорее к общечеловеческой неутихающей боли.
Пьеса «Фальшивая нота» современного французского драматурга Дидье Карона – психологический детектив. Но это на первый взгляд. Постановщик спектакля Римас Туманис и два главных героя, в исполнении народных артистов Геннадия Хазанова и Алексея Гуськова, погружаются в вопросы морали и личного выбора – в предлагаемых обстоятельствах концлагеря.
В течение полутора часов на сцене пребывающий в зените славы, всемирно известный дирижер Миллер, переживает череду чувств. От презрения и гнева к странноватому посетителю, который после концерта пришел к нему за автографом, до полного раскаяния. Когда-то в лагере, будучи юношей, он отца непрошенного гостя, скрипача застрелил за фальшивую ноту.
Яркий, наряженный диалог – или поединок – немца и еврея, палача и жертвы. Но драматургия спектакля выстроена таким образом, что к финалу непросто разобраться – кто же теперь жертва? Ясно одно, от своего темного прошлого не убежать.
Однако Римасу Туминасу не свойственно вещать банальности. И он вслед за автором пьесы предлагает переосмыслить отношение к Холокосту. Через понимание того, что произошло и происходит сейчас в мире, и что из происходящего угодно Богу...
Почему именно эта тема заинтересовала Туминаса, чем она его увлекла? – спросил Максим Дунаевский режиссера на традиционной встрече членов клуба с участниками спектакля.
Римас удивительным образом сочетает интеллигентную экстравертность и закрытость. И то, и другое проявляется иронично.
«Я жил в Литве. С юности был черненький, всегда с бородой и меня называли евреем. Я пытался доказать обратное. И вот до сих пор доказываю».
И уже без шуток продолжил: «Еврейская тема в этой пьесе меня привлекла потому, что это их судьба, но это и наша судьба. Герой пьесы Динкель не может в течение 40 лет терпеть, преследуя убийцу своего отца. Он, как санитар жизни, хочет, чтобы не было его «фальшивой ноты». Он хочет ему помочь, поскольку давно простил ему грехи.
Нужно прощение – об этом, наверное, мы говорим в спектакле. Хотя, может быть, мы не смогли все, что хотели, сделать... Вижу, как-то еще не доверяют этому спектаклю, говорят – это детектив. Но я хочу призвать к прощению и к смирению, поскольку вижу – весь мир сегодня сходит с ума. Меня упрекают в Литве, что я здесь, в Москве что-то делаю. Здесь тоже... Как-то не все в порядке».
Дунаевский обратил внимание на художественное изобретательство, которое Римас привнес в театр Вахтангова. На его умение доводить до совершенства актерскую работу, на абсолютное понимание – кто должен исполнять замысел. В «Фальшивой ноте» – оставить на сцене только двух актеров, которые гармонично вписываются в сценографию Адомаса Яцовскиса.
«Алексей Гуськов, как всегда, неожиданный, как всегда, великолепный. Для меня любая работа Алексея – открытие. Геннадий Хазанов интересен уже тем, что он впервые вступил на сцену театра Вахтангова. И опять же, удивительное решение режиссера включить в сложнейший спектакль непрофессионального драматического актера. И получить замечательный результат. Римас продолжает творить чудеса».
Поздравил Дунаевский и Кирилла Крока, директора театра Вахтангова – он, как театральный менеджер буквально накануне стал лауреатом Международной премии Станиславского. Римас, которому явно претит любого рода пафосность, отдал должное Директору театра, при этом в своем стиле поведал об условиях, в которых приходится работать: «Нельзя, нельзя, нельзя». Но Туминас творит, подтверждая – мастер познается в самоограничении.
Дмитрий Городецкий сравнил ощущения от спектакля с катарсисом; «Ничего лишнего. Хочется пожелать чтобы лавры, финансовый успех Стивена Спилберга, лучшим фильмом которого, безусловно, стал «Список Шиндлера», не обошли стороной и «Фальшивую ноту» Туминаса. То, что рядом с произведениями Домбровского, Шаламова, Гроссмана и многими другими художественными осмыслениями этой непростой темы появился такой потрясающий спектакль – дорогого стоит».
Оказывается, этот вечер был своеобразно юбилейным. Ровно 20 лет прошло с тех пор, как Московский Английский клуб начал смотреть лучшие премьеры Театра Вахтангова. Анжелика Матвеева поблагодарила Римаса за то, что он постоянно чем-то интересным удивляет своих зрителей.
Но на этот раз приятный вечер был омрачен. Римас не мог не напомнить о грустном:
«Только что земле предали Э́ймунтаса Някрошюса. Он обманул меня: еще летом мы с ним виделись, пообещали друг другу жить. И вдруг... Он жил тайно, и, наверное, завещал так же тайно себя похоронить. В Вильнюсе есть холм, место, где покоятся художники. Нет, он похоронен там, где родился. Еще один из множества его скромных поступков».
Римас исповедально говорил о том, что его называли вторым, третьим «братом» Някрошюса, сравнивали с ним, упрекали в том, что он подражает ему.
– Я подражал всем гениям. Считаю что через подражание, через другие жизни ты сам становишься тем, кем хотел бы быть. Подражание хорошему – это хорошо. Особенно в театре.
Равнодушным спектакль никого не оставил. Вот только каждый видел в нем что-то свое. Мария Вацек-Городецкая согласилась, тема спектакля болезненная. «Генетически со мной не связанная, но есть прямые ассоциации. Я родилась на Западной Украине, в то время городок был на 90% еврейский. Как рассказывали, только в этом местечке во время войны погибло около 10 тысяч евреев. Моя бабушка тогда спасла еврейскую девочку, спрятав ее на печи вместе с такой же маленькой моей мамой. И даже как-то смогла убедить немцев, что обе – ее дочки. Так что эта тема находит отклик в душе. И я думаю, не только в моей, ведь актеры полтора часа держали в напряжении весь зал».
Аркадий Кернер поделился иными ощущениями: «Интересно получается: я еврей, 20 лет живу в Германии. Вижу, что немцам до сих пор свойственно чувство вины. За это время в Берлине я не видел ни одного марша неонацистов или чего-то схожего. Насколько мне известно, скорее это свойственно жителям Восточной Германии. Они жили хуже экономически и в некоторые головы легко влетают идеи: «мы живем плохо, потому что иностранцы у нас все отобрали». Как в свое время у Гитлера: во всем виноваты евреи, надо их истребить и все будет прекрасно. Старая теория. Надеюсь, бесплодная. Очень хорошо, что о Холокосте все время напоминают. Чтобы не забывали».
Текст: Виктория Чеботарева
Фото: Василий Редкин
ЛЮДИ И МНЕНИЯ
Римас ТУМИНАС:
«Спектакль «Фальшивая нота» – о прощении, о согласии. Я хочу видеть мир, театр, искусство, наши страны, и всех вас – вместе».
Федор ЛОСЕВ:
«Глубокий и, конечно, тяжеловатый спектакль. Но смотрится он на одном дыхании. Естественно, вспоминаешь увиденное, прочитанное на эту тему. Автор пьесы, с одной стороны, проявляет мудрость, желая сказать – «время лечит». С другой, он убежден, и с этим нельзя не согласиться, такое забывать нельзя.
Алла КОЖЕНКОВА:
«Я обожаю Римаса, считаю его лучшим среди лучших, гениальным, потрясающим. Главное достоинство спектакля – в чувстве команды. У Туминаса никогда не бывает плохой команды. Хороший режиссер, хорошие актеры, хорошие декорации, хороший спектакль – у Римаса так всегда. Видно, что он с любовью делал этот спектакль – и мы так же это воспринимаем».
Виктор ИВАНЕНКО:
«Зло, в том или ином облике возвращается. Потому что оно чувствует себя безнаказанно. Творящие зло не испытывают страха, иначе что-то людей останавливало бы».
Лина САПУНОВА:
«Приятно увидеть хорошую актерскую работу, мне понравился спектакль. Хотя затронутая в нем тема сегодня не так актуальна для нашей страны. Но возвращать в историю нужно. И нужно никогда не допускать фальшивой ноты».
Сергей КАЛАШНИКОВ:
«Впервые вижу работу Дидье Карона, но впечатление дежавю возникает. Много спектаклей в таком жанре и тема известная. А вот все равно смотрел с большим удовольствием!».
Аркадий КЕРНЕР:
«Спектакль замечательный, с психологической точки зрения особенно. Мне очень нравятся фильмы «Список Шиндлера», «Жизнь прекрасна» и многие другие. Не всегда в произведениях искусства эта тема раскрывается талантливо, чаще – топорно. Но здесь написано, поставлено и сыграно тонко».
